«Электричество» - модное слово в начале ХХ века. Не случайно быстро растет число «электротеатров». А какие были названия - «Электро-оптический театр», «Новейший электрический синематограф», «Электро-космографический театр», «Электро-театр Паризьен», «Гранд-электро», «Современный электротеатр» и т.п. А еще было модно включать в название кинотеатра название проекционного аппарата, купленного у заграничной фирмы. Так появились «Таумотограф», «Примавиватограф», «Патеграф» и другие, все в этом же роде.

Если передвижной кинематограф, имеющий каждый раз новую аудиторию, мог использовать одни и те же ленты и демонстрировать их до полного износа, то для стационарных электротеатров требовалось постоянное обновление репертуара. Приобретать ленты в собственность было невыгодно, ибо они быстро теряли ценность. Владельцы кинотеатров чаще перепродавали или обменивали ленты, а с 1906 года в России возникают специальные конторы по прокату картин. К концу 1915 года только в Москве, ставшей центром отечественной кинематографии было свыше 15 прокатных фирм.

Из воспоминаний Б.Дюшена:
«Прокат фильмов впервые начался примерно в 1904 году <…> Точнее, это был еще не прокат, а совместное использование фильмов. Одна программа шла в 4-5 театрах, причем часть, «открученная» в первом театре, сейчас же на извозчике отвозилась во второй, из второго – в третий и т.д. И поскольку программа тогда состояла из довольно большого числа картин различного содержания, то этот обмен в общем удавался довольно хорошо. Но программы держались без перемен, до полного использования картин, месяцами, и только вконец затрепанные и исчерченные дождем фильмы продавались по дешевке в провинцию».

Появление стационарных кинотеатров способствовало пробуждению в обществе интереса к кинематографу как к новому явлению культурной жизни. Синематограф стал досугом самых разных слоев населения. «Пройдитесь вечером по улицам столиц, больших губернских городов, уездных городишек, больших сел и посадов, и везде на улицах с одиноко мерцающими керосиновыми фонарями вы встретите одно и то же: вход, освещенный фонариками, и у входа толпу ждущих очереди - кинематограф... Загляните в зрительную залу, вас поразит состав публики: здесь все - студенты и жандармы, писатели и проститутки, офицеры и курсистки, всякого рода интеллигенты в очках, с бородкой, и рабочие, приказчики, торговцы, дамы света, модистки, чиновники, словом, - все...», - писал Александр Серафимович.

Публику уже не устраивали маленькие душные залы, на смену им приходят вместительные специально построенные здания. Кроме зрительного зала на 300-600 мест, интерьер кинотеатра имел просторное фойе, гардероб, кафе или буфет. Перед зрителями до начала сеанса выступали актеры, играл оркестр.

Из мемуаров А.Ханжонкова:
«Внешний вид кинотеатров за последние два года улучшился. Теперь даже в провинциальных городах было трудно встретить кинематограф без фойе, буфета, раздевальни и прочих удобств для зрителей. Для музыкального сопровождения картин подыскивались хорошие пианисты. Вообще музыкальное сопровождение картин сделало большой прогресс.
Раньше никакой потребности в специальной музыке при игре под картины не ощущалось: аккомпаниатор хорошо знал, что под драму надо играть вальс, под комическую - галоп, а под видовую, в зависимости от ее темпа, что-нибудь из других танцев. Теперь этот вопрос, пройдя длинный эволюционный путь, усложнился, и в крупных кино не только подбиралась аккомпаниатором специальная музыка под картины, но кое-где даже появились небольшие (в 3-5 чел.) оркестровые ансамбли. Но оркестровые ансамбли украшали только большие кинематографы. В кинематографе для простонародья - «Аванс», - где вход стоил только 12 коп., сеанс сопровождался игрой четырех владимирских рожечников».

Быстрый рост новых кинотеатров в России пришелся на 1907-1908 годы. Их открывалось так много, что местным властям пришлось вводить ограничения. Появились особые циркуляры и распоряжения, вводились правила содержания кинотеатров. В прессе все чаще появлялись статьи, направленные против синематографа, называя его «рассадником пожара, слепоты и развращения нравов». В защиту кино выступали журналы «Сине-Фоно» и «Пегас», издаваемый А.Ханжонковым.

Журнал «Пегас»:
«Будущее кинематографии велико и прекрасно. В руках человека экран станет волшебным зеркалом, в котором призрачно и таинственно, по зову господина и владыки, будет являться жизнь во всем ее многообразии.
Экран победит пространство и время. Он станет неумирающим свидетелем отходящих исторических эпох и хранителем наглядной памяти о потрудившихся и прославленных героях человечества, живших когда-то.
Быть может, для отдаленнейших веков он засвидетельствует об ином виде земной поверхности, и покажет обитателям обновленной земли исчезнувшую жизнь их предков.
Для поэта и художника экран раздвинет границы жизни, и будет служить им кафедрой для проповеди правды и красоты. На едином языке искусства он обратится к разноязычным и рассеянным народам, и будет услышан.
Школьники будут учиться по живым картинам, увидят все страны и народы, будут наблюдать прорастание зерна и распускание цветов, рассмотрят невидимую жизнь микроорганизмов, - и впервые, может быть, за тысячи лет ученье для детского ума станет наслаждением.
Между вещим словом человека и живым образом экрана будет заключен союз на вечные времена, и имя изобретателя кинематографа будет записано в синодиках истории рядом с именем Гутенберга.
Но все эти блестящие перспективы еще ждут своего осуществления. Это славное будущее впереди».