О первых московских кинотеатрах вспоминает Всеволод Чайковский:
«В январе 1904 года некто А.Розенвальд привез из Берлина купленный им у фирмы Местера большой киноаппарат под названием «Таумотограф». Все его усилия найти хорошее помещение под кинотеатр были тщетны. И только с большим трудом ему, наконец, удалось обосноваться в доме Страхового общества «Якорь», на углу Столешникова переулка и Петровки. В этом помещении устраивались выставки. Антрепренер одной из таковых прогорел, и Розенвальду удалось переснять у него помещение.
В те времена явление это было редкое, так как в большинстве случаев домовладельцы не сдавали помещения под кино, считая его балаганом.
Театр, открытый Розенвальдом и называемый «Таумотограф», вмещал 60 человек. Вход был общий с меблированными комнатами «Ноблес». Дорогие места были около экрана - первые ряды. Позади же находились стоячие места по 15 копеек. Сеанс продолжался около получаса и состоял из 3-х отделений. Программа сеанса была следующая: 1) видовая картина, 2) драма, 3) феерия и 4) комическая.
Будка была малюсенькая, в которой механик едва поворачивался. Аппарат вертели рукой. Иногда будка становилась даже горячей и тогда в ней жара стояла аховая. В перерывах между отделениями механик выходил в публику и отдыхал. Зачастую такие «перерывы» доходили до десяти минут, но публика не протестовала, угощаясь подсолнухами и яблоками, покупая их у входа в театр на улице (буфета в театре тогда еще не было).
Катушки с картинами лежали на подоконнике зрительного зала и сторож (он же помощник механика и билетер) приносил по мере надобности по одной катушке в будку. Театр работал с 2 часов до 11 ч. вечера. (Вот откуда, оказывается, пошли дневные сеансы!)
Публика входила в театр беспрерывно и сидела в зале, пока не надоедало.
Нередко Розенвальд говорил своим частым посетителям - детворе:
- Ну, дети, довольно, уходите - и так уже 4 сеанса сидите.
Главным элементом - публикой, посещающей кино, в те времена были детвора и учащиеся. Взрослые и вообще интеллигенция смотрела на кино, как на балаган, детскую забаву. Рабочие же массы, в виду отсутствия театров в районах, не могли оценить этого нового вида зрелища.
Тогда Розенвальд решил использовать школьную детвору, как новые кадры публики. Он разослал в каждое учебное заведение по нескольку сот льготных билетов ценою по 10 копеек и результат получился поразительный. Школьники валом повалили в его театр.
Через неделю к Розенвальду заявились классные наставники с убедительнейшей просьбой не посылать больше билетов в учебные заведения пачками, так как у них сейчас только и разговору, что о живой фотографии, а это «губительно» отражается на занятиях.
В ответ на это Розенвальд ограничил школьникам часы посещения своего театра, установив время от 2 до 8 ч. вечера.
Розенвальд вспоминает, как нередко бывали такие случаи. Подходят к кассе театра взрослые и с ними ватага детей. Взрослые недоверчиво улыбаются и говорят:
- Вот дети притащили к вам. Покажите же, что у вас за такая живая фотография. И входили скептически настроенные, а уходя пожимали мне руки, уверяя, «что никогда ничего подобного не видели».
В сентябре 1904 года открылся на Тверской, на углу Б. Гнездниковского переулка, театр, принадлежащий двум сестрам; Белинской и Гензель.
Помещение этого театра было маленькое, сидячих мест было только 24, и позади стояло человек 30, которые усердно грызли семечки и плевали шелуху на головы сидящих.
В этой же комнате за столиком сидела сама старушка Белинская и продавала билеты, а Гензель, изображавшая билетершу, энергично расправлялась с неугомонными мальчишками, которые всячески изводили этих двух кинематографических дам.
Летом 1905 года некий Карл Иванович Алксне открывает в одном из пустующих магазинов на Страстном бульваре «Электробиограф». Мест в этом театре было 50. Карл Иванович являлся одновременно кассиром, вышибалой, зазывалой и билетером.
Обычно он выходил к входным дверям и, размахивая пачкой билетов, выкрикивал:
- Сейчас начало, торопитесь.
- Адамка, пора начинать. Выселенный из выставочного помещения в Столешниковом переулке, Розенвальд долгое время не мог найти себе нового помещения под театр, и только в конце 1904 г. ему удается обосноваться в пассаже Солодовникова, где он и открывает уже значительно больший театр, используя впервые поющую живую фотографию. Отсюда и название его театра – «Кинофон».
В начале театр этот носил название: «Синемо-театр и выставка открытых писем, акварелей и картин». Объяснялось это название тем, что в фойе театра была устроена выставка открыток и картин. Кроме выставки, приманкой для посещения «синемо-театра» являлись выступления «величайшего феномена, в мире» (как гласила тогдашняя реклама), безрукого художника - синьора Бартоги.
При театре было устроено впервые фойе. Сеанс продолжался 45 минут. У входа стоял швейцар-зазывала, и раздавал проходящей публике рекламные листовки о театре.
Одна беда - вход в театр был (с Неглинного проезда) общий с входом в чайную - кухмистерскую. Так что публика, идущая в театр, уже заранее угощалась ароматом жирных московских щей и кухонным чадом».